©

 

 

СЕРГЕЙ  ЦАРАПКИН

 

 

 

ПРО ЛЮБОВЬ.

 

Я вас любил,

Люблю и ныне,

Но вы не любите меня.

Касание двух наших линий

Вполне возможная х..ня.

 

И мы касаемся, встречаемся

В недельку раз, с презервативом,

Любовь оргазмом превращается,

И это, в общем-то, красиво.

 

Эстетика, когда конец

Есть цель и средство   многоточье

До встречи следующей, впрочем,

Конец в конце концов венец!

 

 

НОЯБРЬСКИЙ ФОКСТРОТ

 

Кружится старая пластинка

Винил пошарпанный шипит

Твоя веселая косынка

В шкафу на вешалке висит.

 

И тут же ботики и плащ,

Зеленый плащ, с большим разрезом.

Осенней свежести поэза,

Где запах пригородных дач.

 

В окно стучится гроздь рябины,

Трещат промокшие дрова,

И струйку дыма из камина

Уводит в потолок труба.

 

Хрипит простуженный фокстрот,

Винил кружится под иглой,

Она скучает и поет,

Идя по улицам домой.

 

Навстречу ей летят авто,

Навстречу ей плывут огни,

Все превращается в "никто",

"Никто"   она, "никто"   они.

 

Фокстрот, безжалостный фокстрот

Взрывает сердце старым чувством,

Не надо свет, здесь слишком пусто,

Здесь как-то все наоборот.

 

Камин, дрова, огонь и осень,

Ноябрь, закутанный туманом.

Часы давно пробили восемь,

Но кажется, что слишком рано,

 

Что слишком, чересчур и много

По пустякам, и так, от скуки,

Просили, умоляли трогать

Ее одежд глаза и руки.

 

Вином, казалось, растворялась

Мечта далекая, святая,

В ее глазах любовь терялась.

А за окном уже светало,

 

Мы выпили с тобой вино,

Мы съели яблоки и сливы.

Фокстрот напомнил, как давно

И никого мы не любили.

 

Москва, 7 ноября, девять часов утра, воскресенье, 2004.

 

 

 

***

 

Мы приехали в дом. Вечерело уже,

Стол на кухне накрыли, поставили чай.

Печь кряхтела от старости ветром в трубе,

Я сходил за дровами в дощатый сарай.

 

ритащил две охапки березовых дров,

 

Поддувало открыл, щепы наколол.

А из кухни тянуло жареньем грибов,

И картофельный пар из кастрюльки на стол

Выплывал, и на окнах туманился пар.

 

Мы открыли массандровский красный портвейн,

Печь гудела, огонь на поленьях плясал,

И в будильнике стрелка споткнулась на семь.

А еще через час стало в доме тепло,

 

Мы допили вино, постелили постель,

Кот вернулся и лапой стукнул в окно,

Ты сказала: "Ну вот, все собрались теперь!"

Ночь и завтрашний день, и еще ночь и день

 

Мы дышали друг в друга, и запахом тел

Мы мешались друг в друге, как тело и тень,

И вина без любви я уже не хотел.

 

Возвращался под утро наш праздничный кот,

Жадно в миске лакал, а мышей не ловил,

На пушистом хвосте он принес Новый год.

Представляешь, он нам Новый год подарил!

 

28 декабря 2004

 

 

 

 

 

***

 

В доме его много огней,

В доме его много цветов,

Дней и ночей, разных людей.

Шелест ветвей, шепот шагов,

 

Голуби утром, а вечером снег,

Снежная вата лепит окно.

В доме его спит человек,

Снится ему, будто давно

 

В доме его много огней,

Разных людей, разных цветов,

Снов, череда дней и ночей,

Спящих людей, видящих сны.

 

Длинный рассказ, пеструю нить

Тянет старик. Вечности клок

Явью и снами будет он шить

Фразу, звучащую: с нами Бог.

 

СПУСТЯ ГОД

Порою, кажется, тянется,

Ты любишь ее приметы,

Запахи, взгляды, жесты,

 

Даже когда вы вместе,

Даже когда молчите.

Крепче объятий нити,

Связывающие разлуку,

 

Когда, посторонний зритель,

Ненастоящую муку

Ищу вновь и вновь,

Тяну тонкую нить   бровь.

 

Разнообразное очарование,

Обернувшееся разочарованием.

Конский хвост,

Вихревая грива,

Когда на дыбы,

Внаскок с обрыва…

 

В телефонном справочнике

Наугад набираю

Цифирные знаки;

И портрет на белой бумаге

Удивительно похожий

На ту женщину

Из дома напротив.

 

Третий этаж, окна слева.

"Как звать тебя, ясноокая дева?"

Расстояние   западня из сплетенных нитей,

И опять во мне возмущается зритель,

Желающий после театра

Продолжения красивой истории.

 

Но давно уж написаны

Зеноном апории.

Ахиллес в два прыжка перегонит черепаху,

И тебя будет кто-то другой трахать.

 

Ведь такое тоже случается, бывает,

Почему бы нет. Когда кровь играет,

Клюквенный сок играет тоже.

Я без претензий. Но все же, все же…

 

И сок уже пахнет уксусом, не соком.

Ты остаешься собой, синеокая!

А я остаюсь просто, и запросто

Ниточка рвется. Ну и пусть!

Я уже не боюсь.

Баста!

 

3 июня. 2 часа ночи

28 февраля 2005,

 

 

последний зимний день. Москва.

 

ЧИТАЯ БЕЛЛУ АХМАДУЛИНУ

Свою любовь ничем не обозначив,

Но разрешив себя любить,

Он этим жестом ей назначил  

Нет. Не являться. Только быть!

 

Свой первый снег и первый смех ты лепишь

Движением плеча. Наклон,

Наивный до божественности лепет

Благословляет он.

 

Он повелитель своего приказа,

Холодный узник красоты,

Не замечает, как прекрасна

В своем повиновеньи ты.

 

Готовая всегда беда,

Цветов простуженных портрет,

У теплых рук немое "Да",

У губ холодных слово "Нет".

 

И путь его лежит поверх тебя,

Поверх тебя направлено усилье,

И ускользая от огня,

И я, и ты, мы опускаем крылья.

 

30 мая, Москва, ночь.

 

 

 

 

 

 

***

 

Молчишь и не спросишь,

И я не отвечу.

Октябрьской ночью

Окончены речи,

 

Написаны письма,

Стихи и проклятья.

Осенние листья,

В холодных объятьях,

 

Из жизни другой,

Где похожие мы

На твой и на мой

Огрызки мечты.

 

Начато летом 2005, закончено ночью в феврале.

 

 

 

Ночные страсти.

 

Что поют соловьи, я не знаю

И не знаю, что делать с тобою.

Соловьи же поют только в мае,

И поют они только весною.

 

А потом наступает лето,

И приходит пора других птиц.

На лице твоего портрета

Многоцветие женских лиц.

 

И поэтому ты не хочешь

С ними всеми меня делить.

Ты под сердцем лезвие носишь,

Носишь, чтобы меня убить.

 

В складках вязкой ажурной ткани

Потайная складочка есть.

"Ты же можешь себя поранить+

Чуть пониже сосочка,  вот здесь".

 

Этот шрам от возможной раны

Я увидел, зажмурив глаза,

Если хочешь, финал этой драмы

Я готов тебе рассказать.

 

Ты убьешь меня на рассвете,

На рассвете холодной зимы.

В остывающей печке ветер

Будет выть, навевая сны.

 

И ко мне на широкой постели,

Потонувшему в утренних снах,

Поцелуем холодным к шее

Прикоснется твоя рука.

 

И когда, обезумев от крови,

Ты уснешь где-то рядом со мной,

Я, проснувшись, тебя укрою

Старой кофточкой шерстяной.

 

Отыщу под кроватью ножик

И отмою от крови его.

На твоей шелковистой коже

Утро делает дело свое.

 

Поцелуем тебе, сладко спящей,

Станет солнышка первый луч.

Он на шее твоей изящной

Нарисует пятнистый обруч.

 

Ты проснешься, и мы заварим

Свежий крепкий индийский чай.

Ты поедешь домой на трамвае,

Я скажу на прощанье: "Прощай!"

 

Опершись на трамвайный порожек,

Ты мне будешь рукою махать.

Я отдам тебе маленький ножик  

Тот, что ночью упал под кровать.

 

29 июня

 

 

 

***

 

Капельки с неба   это дождь.

Капельки на листьях   это роса.

Капельки в глазах   это слезы.

А просто две капельки   это ты и я.

 

 

 

***

 

Если узнаю имя твое   я позову тебя.

Если услышу голос твой   узнаю, о чем ты поешь.

Следы на песке укажут мне путь, куда уходила ты.

И только ночью большой луне открою я сердце свое.

 

 

 

 

Белая  любовь

   ***

 

 

линией губ рисуется горизонт

поцелуем  открывается жемчужина желаний

бесконечная нежность в глазах,и ты

ни о чем недогадываясь просто любишь!

 

   ***

 

 

Вещи хранят наши следы

запахи цветов и нежность объятий

скользящая по цефирблату равнодушная стрелка

приводит в мой дом  тревожное одиночество.

 

   ***

 

 

кто умеет говорить о любви

вынося из сердца последнее,что греет,

одиночество- тяжкая ноша,

Выжимающая из  сердца кровавый пот

никому не заметные слезы

иногда становяться стихами.

 

 

среди многих увидеть одну

не глазами увидеть,а животом

встреча о которой можно только мечтать

и когда это случается,

попробуй не испугаться.

ведь это похоже на прыжок

страшный прыжок без гарантий и смысла

Но такой, без которого жизнь

становится неинтересной

 

1 июня 2004.

 

 

 

Влюбленность рождает каскад  разноцветных эмоций

 

жгучая лава испепеляющая сознание

если успеешь отойти,прислушаться

могут сложиться   неплохие стихи.

и потом кто то скажет,

читая строки влюбленного поэта

"Посмотри какая была любовь!"

 

1июня 2004.

 

 

 

 

 

   ***

лицо развернутое в профель

крылом взметнувшаяся бровь

оттенок кожи цвета кофе,

когда  мешают в кофе кровь.

 

ее движения,порывы,

в зрачке трепещущая дрожь

так восхитительно ленивы

и обольстительны,как ложь.

 

душа,как спящая царевна

сном околдованный узор

освобождение из плена

мальчишка- песенник и вор.

 

она мечтает и боится

непроизносит и зовет

других высот большая птица

крылом в его объятьях бьет.

 

она готова разорвать

ей уготованные сети,

но сладосней всего на свете

в его объятьях умирать.

 

любовь,как выстрел на лету

душой подраненная птица

еще под небеса стремиться

теряя все же высоту.